Боже, милостив буди нам грешным

Такая вот коротенькая молитва. Хотя, с утра, проснувшись прочитал покаянную молитву Святого Ефрема Сирина... Сюда не записал, пошел на работу пораньше, чтобы не опоздать как вчера.

Вчера Чижик, никак не хотел выходить из своего домика. Ждал-ждал... Потом выключил свет и лег спать. Не хочешь выходить — значит и кушать не хочешь. Прости, бедная птичка, за мою черствость и нетерпение. Но, уж очень устал.

Тяжелый вчера день был. Очень. И задыхался без ингалятора, так что испугался... не было такого никогда, такое сильное удушье. И прошел, прохромал вчера много, более 10 километров. К слову сказать, ночью проснуля в четвертом часу ночи, по естественной надобности. Кое-как встал с диванчика, а идти — не могу! Больно и страшно... Кое-как, жутко хромая, дополз до туалета. Ну, что же? Теперь предельно ясно, что травмированный сустав нужно беречь, а не пытаться его «разрабатывать»

Хотел вчера, после всех треволнений, лечь спать пораньше, но тут позвонила Сватья. У них ремонт санузла, купатья негде. Конечно, пусть приходит, доброе дело и сделать его совсем не трудно. Дарья открыла ей дверь (в общий коридор), только до двери, по грязному полу общего коридора — босиком. Господи, деточка, ну зачем же ты так-то. Тапочки рядом с дверью лежат, специально в коридор выходить.

Пока Сватья купалась, потом ещё чай пили, да разговаривали. Время прошло много. Предупредил, что бутылка джина, что мы дарили на 23-е февраля Свату — может оказаться с контрафактным спиртным. Аналогичной, жестко отравился в недоброе воскресенье 27 марта...

Вес, как это ни странно, остаётся на одном уровне — 80.80 килограмм. Вчера, доел вкуснейший борщик, сваренный ещё Мариной. Так вкусно было... Время хорошо, что плохое заканчивается, но и хорошее — тоже.

Но, не это волнует мою Душу и ранит сердце... Прости меня Господи, что теряю терпение, а гордыня — тут, как тут. Никуда не делась.

Повторюсь — вчера был очень тяжелый день для меня. Кроме всех испытаний, что выпали на мою долю, скучаю по Марине. Пишу ей всё, что у меня тут происходит. Мне все интересно, что связано с Мариной... вот и сам подробно описывал свой день. К сожалению, с её стороны, аналогичных чувств нет. Через силу, отвечала на мои восторженные послания — смайликами, или односложными, коротенькими словами. Да и те прекратились часов в двенадцать дня. Потом со мной случилось... удушье. И нога разболелась... Кроме отдающего могильным холодом «Мы на кладбище убираем могилки», уже когда я без сил, сидел ждал автобуса у нас, около пяти часов вечера. Жалко что так. Печально это, осознавать, что дело не в моей несдержанности, грубости или как она говорила, в черезмерном употребления спиртного... Это скорее — следствие. Основа, хочу ошибиться, но я же не совсем наивный — нет интереса, а наоборот, вызывает раздражение мои признания, мои жалкие попытки быть ближе к ней. Боюсь произнести эти страшные слова... Не хочу, не хочу, не хочу!

Однако, я обещал ей, что будет так, как она сама захочет, как ей будет лучше. И я выполню свое обещание. Это и есть настоящая любовь — приносить себя в жертву. Ради Счастья Любимой. Отписался по whatsapp, что у нас всё в порядке, чтобы не беспокоилась о нас и что не будем больше донимать её своими посланиями. А может... всё устроится. Просто надо оставить её в покое? О-хо-хох, тяжко то как на душе и на сердце. Физическая боль, даже страшные приступы удушья — ничто по сравнению с кровоточащей душой, разбытым сердцем. Ну, всё-всё-всё, а то разнылся как девочка. Сейчас ещё и слезу пущу. Нужно быть сильным: Я всё вынесу. Всё выдержу.

Время — первый час дня. Пора пообедать куском хлеба с горчицей и солью. Но сначала:
 Очи всех уповают на Тебя, Господи, и Ты даешь им пищу их в свое время; открываешь руку Твою и насыщаешь все живущее по благоволению. Спасибо Господи за всё.

Поговорили по whatsapp с Никитой. Умный мальчик, сын мой. Успокоил меня, несколькими казалось бы, незначительными словами. Всё правильно думал — Маму просто нужно оставить в покое. Пусть отдохнет в Отчем Доме, у Мамы. От всего в общем, и от нас в частности. Спасибо Господи, что даровал мне смирения и смиренномудрия понять, простить и возлюбить ближних моих. Спасибо, за сына Никиту.

Памятуя вчерашний жутковатый приступ удушья, как только почувствовал что в офисе открыли окно проветрить — срвзу надел джемпер. Во всеоружие: беродуал и теплый свитерок.

С работы отпустили совсем рано, в два часа дня. Все-равно, действие Ketorol Express давно закончилось. Глотаю таблетку анальгина и, с Богом хромая как бездобная собаченка, покидаю офис. Приду домой, покушаю и засну  ↵