Ось вращения Земли наклонена к плоскости орбиты по которой Земля вращается вокруг Солнца (плоскость эклиптики). Ось вращения Земли сохраняет постоянное положение в пространстве.

В первоначальном положении Солце светит на Землю «слева» (вкл. фантазию и воображение). Понятно, что в «верхнем» полушарии — зима. А в «нижнем» полушарии — лето. Перемещаясь по орбите, Земля сохраняет неизменным наклон оси вращения. Стало быть, через пол-года, Земля окажется «справа» (фантазия и воображение в положение вкл.). Теперь уже в «верхнем» полушарии — лето.

Точно помню, что печку топили, когда нас купала Мама. Ванна, когда не использовалась по прямому назанчению, закрывалась дощатым щитом с клеенкой.

Был такой случай на старой квартире (так мы стали ее называть после переезда). Сестра старше меня на восемь лет. И как-то раз, почему-то очень не хотелось есть манную кашу. Сестра пуляла в меня манной кашей, используя ложку как пращу. А я крутился в проеме двери кухни и уворачивался от летящих «снарядов». Разумеется, не всегда удачно. Веселья было, хоть отбавляй! В память врезалась сцена окончания забавной детской шалости: обстрел прикратился, сестра вдруг стала серьезной и сгребая остатки каши со стенок тарелки, выдала буквально следующее — «...кашку нельзя бросать, ее Мама варила...». Жуткий приступ хохота! Кухня вся в каше. Я от удачно пущенных «снарядов» то же, весьма перемазан кашей. Зато, столько веселья! К слову сказать, не помню наказания от Родителей за эту проделку. Или досталось только сестре? Не помню...

Из коридора, рядом с прихожей, вход в зал. Большая комната, точно помню, что там стоял телевизор и большой «праздничный» стол с шестью стульями (праздничный, потому что накрывали на праздники). И именно из этой комнаты, когда шли самые интересные фильмы по телевизору, меня отправляли спать. Из зала, было две двери (кроме входной в коридор): налево комната, спальня Родителей, а направо, наша с сестрой комната.

Помню, что мы (с сестрой) иногда вместо того, чтобы спать, орали дурными голосами «...ромашки спрятались, поникли лютики...», популярную в то время песню. По настоящему Народная песня, звучала как с экрана телевизора, так в застолье. Раньше люди пели. Мама хорошо пела.

А вот еще случай. Играли с сестрой на кухне, ну и заигравшись уронил сырое куриное яйцо. Оно шлепнулось на сиденье деревянного стула и, разумеется, разбилось. Однако, стул был довольно старый и его фанерное сиденье приняло форму... э... того, чем на него садились. Разбитое яйцо, точне, то что от него осталось: растекшийся желток, похожий на сопли белок, разбитая скорлупа. Тот еще натюрморт, «аппетитный». Сестра застращала меня: «...сейчас Папа придет, вот тебе влетит!..» Папу мы боялись. Зазомбированный старшей сестрой, не прибегая к помощи столовых приборов, я одним махом втянул в себя желток, белок и все что там было. Кажется даже со скорлупой.

Деревянный дом наш, не был рассчитан для вечной мерзлоты, и дал усадку (из-за таяния вечной мерзлоты под домом). И весной 1974 года Маме дали квартиру в новенькой пятиэтажке. Это гораздо позже эти панельные дома стали называть «хрущевками» или даже совсем уничижительно «хрущебами». А тогда, в то далекое, позитивное время, мы были счастливы переехать в новую квартиру в новом доме. Переехали на улицу Нагорная дом 7, квартира 14, на четвертом этаже. С северной стороны. Это очень важно было. При недостатке солнца осенью и весной, продувающих эти, первые пятиэтажки ледяным северным ветром и ярким солнцем, весело светящим летними ночами, солнцем, окна на северную строну, было серьезным недостатком квартиры. Мама говорила, что можно было переехать в трехкомнатную квартиру, с окнами на южную строну. Но сестра стремительно взрослела и жить в одной комнате мы уже не могли.

Новый микрорайон, новые дома, новые друзья и подруги. Все было интересно и радостно. Однако, даже мне, ребенку было отчетливо видно, что потолки низкие, комнатушки маленькие, кухня настолько маленькая, что вчетвером там собраться было решительно невозможно.